Леон и не думал, что легкое знакомство на одном из приемов выйдет во что-то полезное. По началу даже и не подозревал, что шутка о портрете не только возымеет эффект, но и будет принята так благосклонно. Многие дамы робели, когда мужчина предлагал им посетить свою мастерскую, иные оговаривались подружками, друзьями, знакомыми которые должны непременно пойти с ними. На это уже не был согласен сам Леон. Толпа в мастерской - всегда к беде. Последний раз “лишние гости” свернули банку с кистями и чуть не сломали одну из рам. Лео вообще не любил, когда кто-то хозяйничает в его мастерской и даже убирался там сам. Оттого и мог терпеть в этой комнате не более чем одного человека. Сейчас мужчина окинул легким взглядом свое прибежище. На мольберте стоял готовый загрунтованный холст,  на столике рядом удобно расположились кисти и грифель. Все было готово к творческому процессу. Не хватало только модели. Нет, несомненно Лео мог начать рисовать прямо сейчас, по памяти. Но какой в этом был смысл? Сейчас это была не работа, а развлечение.
Мужчина накинул на плечи пальто и спустился вниз, закуривая у входа в дом. Он с интересом осматривал людей, что порой проходили мимо,беседуя меж собой. Леону нравился Карнеги-Хилл. Пусть часто лица людей здесь все так же были серы. Но эта часть города будто дышала. ниже по улице шла стройка какого-то нового дома, что ютился тесно к соседям, в получасе ходьбы располагалась Национальная академия дизайна, да и соседи на их этаже были вполне себе приятными людьми, если он правильно понял то ли адвокатами, то ли судьями. Может поэтому Диего и выбрал им эту квартиру? Впрочем размышления о принципе подбора квартир отошли на задний план, когда взгляд поймал  знакомую фигурку. Леон затушил окурок  и выкинул его в урну.
- Доброго дня, миссис О`Донелл. Выглядите сегодня как греческая муза - мужчина улыбнулся, подавая руку даме и провожая ее до лифта. Кованый красавец был одной из новых моделей, да и самому дому было не более трех лет.
- Вы уже придумали, каким образом хотите остаться в истории? Написанные маслом картины имеют дурную привычку оставаться с нами ровно до того момента, пока мы их не сожжем - усмехнулся мужчина - А еще интереснее, когда имя и художника и изображенного теряется в веках, заставляя потомков гадать, кто же эта незнакомка с очаровательной улыбкой.  - с усмешкой проговорил мужчина, когда лифт остановился на четвертом этаже. Он учтиво открыл перед леди дверь, впуская в их с братом жилище. Прихожая встречала темными обоями,  деревом и звуками джаза, раздававшимися откуда-то из недр дома. Интерьер  отделанный со вкусом, но не слишком броско или кричаще должен был говорить о статусе живущих тут людей. Выдержанная классика, разве это не залог успеха? Убрав свое пальто в шкаф и оставшись в темно-коричневых брюках и голубой рубашке, он помог и даме.
- А теперь вам придется набраться терпения, потому, что портрет это дело долгое. И скучное обычно для модели. Но поверьте,я сделаю все, чтобы вам не пришлось скучать в моей компании. - мужчина снова улыбнулся, провожая Рут к дверям мастерской. Это была большая и светлая комната. Одну стену практически полностью занимал шкаф, который сейчас был оккупирован книгами, разного рода кистями, красками и другим нехитрым скрабом. Прямо напротив этих шкафов ютился стол, который сюда явно перетащили от окон. Само место у окон было отдано под “творческую” зону. Там стоял стул для модели, мольберт, на стене весел отрез ткани, явно служивший порой фоном. И почти у каждой стены стояли деревянные узкие коробы разных размеров. Человек, хоть раз перевозивший картины, прекрасно знал, что в них кроется.
- Должен просить прощения за этот бардак - мужчина кивнул на коробки - Но мне спокойнее, когда картины для выставки под рукой. По крайней мере эти. Обещал пару и них подарить старым товарищам. неловко будет если с ними случится что-то.  - Леон кивнул на коробы, а затем свое внимание вновь вернул гостье. 
- Скажите, Рут, вы уже раньше позировали?

Леон мимолетно глянул на ящики. Да, эти картины, несомненно, не останутся без внимания. Не так давно прогремела война, чтобы просто взять и забыть о ней. Забыть о том, как американцы из освободителей Франции стали грубыми невежественными транжирами. Веселое было время.
- Мне интересно узнать, что же вы слышали о моей предстоящей выставке? - с интересом уточнил мужчина, следя глазами за Рут - Если миссис не боится смотреть на ужас войны, то я с радостью отправлю ей приглашение. - уже не раз устраивавший подобные мероприятия Леон прекрасно знал, что людская молва это одно из лучших рекламных средств. Слухи же говорили, что миссис О'Доннел пользуется популярностью в некоторых кругах. Не нужно быть гением арифметики, чтобы сложить два и два. Осталось только добиться от женщины хороших отзывов. И эта идея с портретом сразу считала в себе полезное и приятное.
Дама отходила к подготовленному месту, а Лео раздумывал, какой она предстанет на портрете. Нарисовав их уже более десятка, он не хотел повторятся. Он рассматривал даму, подбирая правдивый образ. Прелесть художественного образования была в том, что совершенно спокойно можно было задерживать свой взгляд на человеке дольше, чем того требовали приличия. Особенно на дамах в мастерской. Ведь он просто художник и это рабочий процесс, ничего более. И заинтересованный взгляд тоже исключительно в деловых рамках… Кто вообще в это поверит? Но еще меньшее количество рискнет оспорить.
Взгляды встретились. Леон был спокоен и уверен в себе, но интерес скрыть не получалось практически никогда. Его всегда манило новое, он любил знакомства. И женщин.
- Предпочел, чтобы вы легли. Получилось бы славная композиция с книгой - мужчина кивнул на томик в руках. - Но, к глубочайшему сожалению, я еще не успел найти софу, которая удовлетворила мой вкус и была удобнее дыбы. - Леон рассмеялся подходя ближе к Рут. Он был выше девушки, хоть ту совсем нельзя было назвать малышкой. Порода Драго сказалась практически на всех мужчинах славного рода.
- Я думаю, что стоять вы устанете, а я не хочу, чтобы время, проведенное в моем обществе, ассоциировалось у вас с пыткой. Знаете, у меня пожалуй, есть интересная идея для оживления будущей картины - задорно улыбнувшись, мужчина отошел куда-то к коробкам после недолгих поисков он достал складной столик. Это новый предмет интерьера разместился справа от стула Рут, а сверху на него лег отрез ткани, имитируя скатерть.
- Позволите? - художник требовательно протянул руку указывая взглядом на книгу. Получив ее, он с интересом осмотрел форзац - Шепкспир? - ноткой уважения произнес он - Любите классиков?  - художник перевернул несколько страниц. Довольно хмыкнув, он положил книгу на стол. - Еще пара штрихов и можно будет приступать… - Лео бережно взял руку Рут, положив ее на страницу книги.
- У вас очень красивые и аккуратные кисти. Жаль, что я не был знаком с вами в период обучения. Было бы одно удовольствие сдавать работы по рисунку - улыбнулся мужчина отпуская руку женщины. Вернувшись к мальберту Ли придирчиво осмотрел получившуюся композицию. Дама, которую так неожиданно застали за чтением, смотрелась одновременно легко, изящно и не скучно. До слуха доносились еле слышные звуки джаза, заставляя разум художника добавлять в эту сцену все новые и новые штрихи.
Леон встал полубоком к женщине, то и дело поворачиваясь и оценивая, как свет падает на модель… Ведь хорошее оправдание правда? Прежде чем грифель коснулся полотна, мужчина развернулся к Рут.
- И все же, как вы хотите быть запечатленной. Так как вас видят глаза любого человека, либо так, как вас вижу я? - в голосе художника звучали игривые ноты, а глаза смотрели на женщину с хитрецой. Ведь от ее ответа зависели практически все детали в будущее полотне. Совершенно два разных человека могли быть нарисованы Леоном.

Шекспир, увлечение искусством, разговоры, что  ходили о рут слухами. Кажется, Леон уже составил примерный портрет девушки, что сидела перед ним, но насколько был он точен? Несмотря на всю свою нелюбовь к заказным портретам, что он рисовал на заре своей карьеры, у них был неоспоримый плюс. Ты рисовал то, то видели твои глаза, приукрашивая,конечно, внешность. Такие полотна не требовали думать практически, лишь правильно построить анатомию и композицию. То, что сейчас собирался писать Драго требовало тонкого анализа и, главное, понимания того, как ты сам относишься к человеку. Такие портреты не рисуются быстро.
- Льстит? И в мыслях не было - итальянец улыбнулся Рут - У вас правда очень красивые и гармоничные руки. Поверьте словам того, кто нарисовал их предостаточно - и все же он льстил. Но эта давняя игра. Тебе говорят, что ты талантлив, а ты возвращаешь этот комплимент Чуть позже и иначе, если не хочешь чтобы твои слова выглядели фальшиво или формально как "спасибо".
- Тогда мне необходим узнать вас поближе. Знаете, наша жизнь имеет что-то общее с искусством. Вот ты видишь человека и носишь на холст первые штрихи. Наброски... - свои слова мужчина спроваживал делом, то и дело переводя свой взгляд на Рут. 
- Но чем дольше знаешь человека, тем полнее становится полотно, обрастает деталями, появляются четкие линии. Некоторым так и суждено остаться в твоей папке простыми набросками, а иные становятся по настоящему стоящими картинами. Можете чуть приподнят подбородок? Да, вот так. Спасибо. - мужчина усмехнулся. Вопрос рут не застал его врасплох. Его уже спрашивали об этом и не раз. И каждый слышал свой ответ, порой противоречивый.
- А как вы поняли, что вам нужно дышать? Это пришло само, не так ли? Я пришел к этому так же. Я просто любил рисовать. Моя матушка этому потакало, а тетя разглядела в каракулях если не талант, то явные задатки. А я просто рисовал. Тетя подсказывал, как образы, которые я вижу или придумываю сделать лучше. Перспектива, тени, объём. Со временем стало лучше  лучше получаться. А потом я чуть не сбежал из дома ради поступления в Чикагский институт искусств. - мужчина рассмеялся. Сейчас это казалось такой несусветной глупостью, но он помнил как решительно был настроен, как откладывал деньги и даже отыскал подработку, которая позволила бы не умереть с голоду.  То что она была нелегальный, это уже совершенно другой вопрос. Но что поделать, ему нужны были деньги, а когда растешь в семье гангстера, то понятие закона как то размывается.
- Впрочем, это одна из множества забавных историй. Но мы же рисуем не мой портрет. - с усмешкой мужчина развернулся к девушке.
- Знаете, миссис О'Доннел, почему бы нам не сыграть в игру? Довольно простую известную мне еще со школьных лет. Откровение в обмен на откровение. Мне же нужно узнать о вас что-то большее, нежели ворох слухов и те добытые крупицы на вечере. И да, можете меня называть просто Леон. Тут нет никого, и никто не осудит за пренебрежение манерами. - художник вернулся к полотну, продолжая свою работу. В эту словесную игру он играл множество раз, но она не надоедала. В этом был азарт. Никогда не знаешь, что спросит второй игрок. Никогда не готов и можешь лишь перебирать в голове тысячи возможных вариантов.
- Скажите, о что вы любите, миссис О'Доннел, помимо Шекспира и новых знакомств?.. - и пусть слова были игривы, как и улыбка, движения мужчины были сосредоточенными и уверенными.

Леон рассмеялся.Упорство,да, он знает об упорстве и упрямстве много. Можно сказать, что большая часть достижений была получена именно благодаря этим качеством. И не только им, но и его отцом. Порой Фаусто сравнивали с доберманом,который если вцепился во что-то,то не отпустить пока его не пристрелят.
- Этой семейная черта. Если в мужчине нет упорства,то стоит начать сомневаться, Драго ли он - взгляд скользил по фигуре девушки и на на полотне постепенно обрисовываются набросок. Лео помнил,сколько часов пришлось потратить за изучением анатомии и как преподаватель упорно его “валил” за неправильную черточку “не такие” плечи и “корявое построение” рук. Сейчас можно было сказать спасибо ему, ведь “кривых уродов” на его картинах не водилось, однако, говорить спасибо этому мудаку не хотелось совсем.
В очередной раз подняв глаза на модель, Лео наткнулся на прямой взгляд.Таких взглядов он не боялся и не важно,кому он бы принадлежал. Пару раз на него так смотрели одновременно держа на прицеле. Сейчас же все было намного безобиднее и даже прозаичнее.
- “И что же ты пытаешься во мне разглядеть?” - подумал мужчина и чуть усмехнулся. Ему, конечно,было далеко до его братца, но свои тайны он умел хранить не хуже глубокого озера Мичиган.
- Усидчивости? -Леон приподнял одну бровь, а потом засмеялся - О, per amor di dio! Моя мать тысячу раз бы не согласилась. Усидчивости во мне нет,все компенсируется упрямством. Есть в этом мире только пару вещей,которые могут меня заставить сидеть на месте.- Лео улыбнулся и замолк. Называть эти вещи вот так просто он не хотел, дразня собеседницу и заставляя самой расспросить, тем самым показывая интерес к его персоне. А интерес это хорошо. Ведь так легко сыграть на любопытстве,что погубило множество неосторожных кошек. Себя он считал выше этого, но не мог не заметить изменившегося взгляда и выражения. Сам того не понимая задел болезненную струну? Как интересно.И чем же не угодил  мир искусства? Или она совсем не про картины,а про людей, что были редкостными засранцами с раздувшимся эго? Но улыбка снова появилась на лице. Что же,у каждого есть маска и многие умеют прятать боль за ней. Да, несомненно лучше не унывать, ведь иначе ты в итоге окажешься на самом дне. Леон помнил ребят в окопах,еще совсем желторотых, которые тряслись и боялись подниматься в атаку. Такие выживали редко и если их не нагоняла вражеская пуля, то часто их пускали в утиль за дезертирство. Порой свои же. Сложное было время.
- О, путешествия. Я объездил практически всю Европу. А вы бывали в Италии? - Леон сделал пару шагов назад, смотря на построенную фигуру со стороны.Чуть нахмурился, и снова повернулся к девушке, сравнивая.
- Не поверю, чтобы у такой прекрасной девушки было ужасное сопрано! Мне кажется, ваши друзья вам просто завидуют- взгляд художника снова цепко осмотрел изображение и вздохнув, Лео подошел ближе, исправляя неточности.

Леон улыбнулся на упоминание об отце. В плане похвалы Фауста вряд ли можно было назвать щедрецом, такие вещи сыновьям он говорил не часто, но это чувствовалось и без слов, а любое упоминание становилось на вес золота.
- Ооо, - мужчина рассмеялся по доброму - Наш отец человек исключительный. Если он и гордится нами, то делает это молча. Хотя, я тут не совсем честен. Когда я закончил школу с хорошим баллом, он все же сказал это вслух. - Говорить о своей большой семье Лео мог долго, много и со смаком. Воспитанный отцом, он впитал всю семейность, которая была присуща Драго. И этот свой недостаток знал, оттого умел вовремя себя тормозить. Одна из немногих вещей, где Леон умел затормозить вовремя.
Наблюдать за теми кто позирует впервые всегда было забавно. Люди пытались выпятить грудь или выпрямить спину, но надолго их не хватало и они опять сутулились, кто-то пытался сделать грозное лицо или нахмуриться, иные даже дышали через раз и боялись шелохнуться, словно художник оттого раскричиться и будет вынужден начинать все с ноля. Рут же пыталась сделать лицо серьезное, будто на портретах улыбаться - дурной тон. Это веселило. Все рано точной копии не выйдет. Он же рисует так как видит сердце, а не глаза. Девушка с дрожащими в улыбке губами, веселым нравом и с таящейся в глубине глаз тоской и грустью.
- Хм, хороший вопрос. Наверное что-то прекрасное. Знаете, такое, что замираешь и наслаждаешься. Я так однажды на оперу попал с великолепными декорациями, костюмами и светом… Я был заворожен был настолько, что даже сюжет не запомнил - Лео снова рассмеялся. Он умолчал, что брат его чуть не заснул на этой постановке.
- Раньше могло заставить рисование, а теперь как видите... - мужчина развел руками. Во время рисование художник то менял позу, то отходил смотря со стороны на рисунок.
- А еще, наверное, хорошая история и компания… Неусидчивый я. Рут, а чем вам не угодил мир искусства? Не думаю, что вы можете иметь какие-то смертельные разногласия. Хотя кто знает, быть может вы понимаете поболее меня, а я тут так беспечно рассуждаю - по-чести в этом Леон не верил, однако упустить возможность залезть к другому в душу, а заодно сделать комплимент, не мог.  Хотя комплимент получился посредственный.
А вот разговор об италии художник поддержал с большим удовольствием. О своей родине говорить что-то плохое он не мог, а вот рассказать хорошего мог больш чем любой гид. И это несмотря на то, что пожил там от силы год, а затем приезжал туда лишь в качестве гостя. Отцовских рассказов, переполненных солнцем, хватало с головой.
- О, Рим! Это лишь десятая часть всех прелестей Италии! Признать на меня большее впечатление произвели залитые солнцем поля, побережья с пронзительно голубой водой и виноградники. Oh, mio Dio, Рут. Если вы не были на виноградниках, вы не были в Италии. Поля усеянные лозами, свисающие гроздья винограда всех цветов, винокурня и подвалы с томящимися “пленниками” из пузатых бочек… Несомненно узкие улочки Рима прекрасны, но полной грудью Италия дышит там, в непролазных для туристов местах. Ох, чувствую, что теперь снова придется рисовать пейзаж...- глаза мужчины горели, когда он рассказывал о крае, где родился и бывал. Да, возможно потом он сорвется снова и посетит эту страну. Когда нибудь потом и с сыновьями. Должны же они знать, откуда растут корни grande familia!
А вот вопрос о мечтах был неожиданным. Как и у любого человека, у Леона были свои мечты и в те моменты, когда он признавался себе в них становилось даже как то не по себе от их обыденности и приземленности. И, словно отдавая дань своему близкому общению с братцем, от этой темы он попытался увильнуть.
- Да, конечно. Есть как и у всех. Странно было бы встретить человека без мечты, без целей, без желаний. Скажите, Рут, о чем мечтаете вы? - лучшая защита это нападение. Не так ли? Лео верил что истинно так. На холсте уже появлялись последние штрихи наброска. К удивлению самого Леона, картина начинала ему нравится, хотя была далека от тем, что занимали его воображение последний месяц.

Так сложились звезды, что ни его брат, ни его матушка не любили оперу. Многие знакомые также не были в восторге от этого вида искусства, да и жены в свое время не разделяли. Рут, тоже не разделяла, увы. И как он умудряется знакомится с теми, кто не любит оперу? Словно специально подбирает. Лео сам улыбнулся, сдерживая смех. О да, этот страх сесть не так, нарушить позу и шелохнуться. Ведь от этого художник сразу забудет что рисовал. И все же развеивать этот миф Лео не спешил. зачем себя лишать забавы? Да и тогда и правда начнут больше нужного шевелиться и работать станет сложнее.
- Нет, я тоже люблю мюзиклы и джаз, но сравнивать их с оперой, это то же, что сравнивать круглое с мокрым. Это ведь совершенно различные эмоции, цвета, картины… - Леон вздохнул - Впрочем моего брата оперы вообще усыпляют. - однако дальше тему брата развивать художник и не думал. Тем более когда его слух уцепился за столь интересный факт о деятельности Рут. Такие знакомства были бы очень полезны, не важно что род деятельности его и самой Рут был различен. В кругах людей искусства все крутятся рядом. На слова самой женщине Лео улыбнулся сдержанно
- Мне самому в свое время немного помогли в карьере.Когда ты молод все кажется таким простым, мир полон красок и кажется горы тебе по плечу. А потом неожиданно появляются подводные камни. - Драго одернул мысленно себя, понимая, что его уже понесло в какие-то странные дали, что никак не помогали легкому светскому разговору.
- В общем, я хотел сказать, что вы делаете благородное дело. У меня, кстати,есть друг с которым мы в свое время уходили на фронт. Он недавно стал издавать небольшие рассказы. Вполне неплохие, но знаете, мне интереснее больше то, что он готовит в будущем. Вроде это что-то связанное с первой мировой. - Лео мягко улыбнулся - И судя по тому, как он пишет, поверьте, мы с вами еще услышим о Хемингуэе. - последние штрихи вырисовывались на холсте. Далее следовало делать подмалевок, разводить краски, что пахнут тяжело и масляно иокончательно решать с цветом. Да и дорисовать окружение было бы неплохо. Но его стоит продумать до конца. На это требовалось время. И пока эти мысли занимали голову художника, мисс О`Донелл никак не могла ответить на свой же запрос. Как интересно было видеть, что от своего оружие защиты у нее не было.
- У каждого человека есть мечта, Рут. Человек существо по себе очень жадное, даж когда у него есть, казалось бы, все,он хочет больше и больше и больше… Но не всегда себе в этом признается. У каждого есть тайные желания, иногда постыдные, иногда не очень. И самое сложное признаться в них себе. Наверняка на глубине вашей души тоже есть нечто подобное. Желание признания, славы, спокойствия или наоборот творческих бурь, может еще большего богатства - мужчина лукаво улыбнулся, поднимая голову на модель - А может любить и быть любимой… - слова он эти произнес чуть тише, заставляя прислушиваться к своему голову и выдержав достаточную фразу добавил
- Например я сейчас мечтаю о чашке кофе. Да и вы, как погляжу, уже утомились. С моей стороны совсем бесчестно будет пытать такую прекрасную леди. - художник отложил карандаш и накрыл набросок плотной тканью, что лежала на одной из полок.
- Могу предложить вам чаю, любо пыль бразильских дорог, которую один извращенец назвал растворимым кофе. Или есть вариант более заманчивый и пленительный, как ваши глаза. Здесь за углом есть превосходная пекарня. И не будь ее владелец мужчиной, клянусь богом, я бы предложил ему уже свою руку и сердце. Настолько шикарный кофе он варит! - мужчина вновь рассмеялся и подошел к Рут, подавая руку.
- И да, я с нетерпением жду ваш вопрос - Лео смотрел в глаза бесстыдно, совсем не по приличиям,а на губах его застыла усмешка. Во взгляде читался вызов и неприкрытый флирт. Мужчина был уверен в себе, впрочем, как и всегда.

Признать, даже леон не знал, сколько они с братом пробудут в Нью-Йорке, однако надеялся, что не слишком долго. Нью-Йорк Лео начинал угнетать, да и к присутствию всей своей огромной семьи под боком он уже привык. Ведь это прекрасно, когда ты можешь собраться с родственниками в любой момент, а не тащиться ради этого 10 часов на поезде. И несмотря на то, что Леон вполне мог сорваться и уехать в ту же европу, в разуме его путь от Парижа до Чикаго был приятнее, чем до большого яблока. Ведь есть разница, где пить кофе, верно?
- Да, признать я не знаю насколько задержусь в этом городе. После выставки нужно будет уладить дела. - о том, что дела эти могут затянуться надолго, Лео прекрасно понимал. Устанавливать контакт между группировками это вам не недвижимость продавать. - Чтобы вы влюбились в оперу, мне придется похитить вас и вывести в Париж. Ну или хотя бы в Чикаго. Поверьте, нигде не дают Травиату лучше чем в Чикаго! А так, я надеюсь что смогу найти постановку, которая вызовет у вас хотя бы симпатию. - художник усмехнулся. Может опера здесь хороша? Стоит проверить, как и пару местных баров и клубов.
При упоминании Эрнеста у Рут глаза загорелись. Хах, вот она истовая любовь к своему делу. Правда сам Леон сомневался, что Хэмингуэю нужна помощь в его писательской карьере. В последнем письме он рассказывал, что снова собирается вернуться в журналистику и даже перебраться в Канаду.
- У меня сохранились его письма. Если вам интересно, то я думаю, что смогу найти их. Не думаю, что он будет против. Особенно если не узнает - Леон усмехнулся оттирая пальцы от грифеля. Пока никто не знает, можно все. Главное чтобы дело (или тело) потом не всплыло.
Реакция на мечты и его слова была интересно. Значит он таки попал в цель? Многие мечтают о любви, семье и подобном тихом омуте, наверное только его брат был исключением. Ничего нового или удивительного, забавнее то, что в этой простой прихоти не каждый готов признаться. Особенно мужчина лет в сорок, звучит, видели те, глупо. А оттого такой мужчина потом идет в заведения отца, искать искаженный суррогат своих желаний. Неудивительно что переключение темы на кофе было воспринято с таким рвением. А вот выдержать открытый взгляд долго она не смогла, более того растерялась и задала вопрос, который явно ее смутил. Иначе зачем эта попытка “отгородится” от него стулом? Но вопрос был действительно не из самых приятных. Его жена… Лео при воспоминании даже чуть поморщился.
- Я был женат. Пять лет. А потом узнал, что мы совсем чужие друг другу люди, моя семья все как один подлецы, а я так вообще всю жизнь испортил. Мерзавец просто. Так что вы поосторожнее со мной - иронично заметил мужчина, снова вспоминая всю эту канитель. До сих пор никак не отпускало, а ведь прошло несколько месяцев!
- Мы развелись. Впрочем, ни о чем не жалею. - подытожил Драго, стараясь закрыть эту тему. О жене своей он говорить мог много, в красках и сплошь вещи нелицеприятные. А так распинаться в компании молодой дамы… Нет, подобный разговор о сучности некоторых женщин он лучше оставит для мужской компании и бокала виски. А сейчас кофе! Вот что непременно поднимет настроение. Он пристально оглядел свои руки, убеждаясь что они чисты. Хотя бы в одном из значении этой фразы.
- Давайте лучше поговорим о кофе, поверьте, оно заслуживает большего внимания. - он подал даме руку, словно приглашая покинуть свою “баррикаду” коей являлся стул. - Какой кофе вы любите? - уже вполне обыденно поинтересовался мужчина. Но мысли о бывшей жене иногда недовольно вспыхивали. Кофе она готовить, между прочим, тоже не умела! Один сплошной минус, а не женщина!

- Вы не будите против, если я закурю? - уточнил художник, когда они покинули стены уютного жилища. Февраль был серым и неприятным, но почему-то призывал взять в руки акварель и запечатлеть всю эту серость. Останавливало только то, что в акварели Лео был не слишком силен. Капризные краски под его кистью расплывались на листах так же, как промозглая серость по улицам Нью-Йорка. А ведь это он еще не лез в те кварталы, где на улицах и в солнечные дни царит уныние. 
- Скажите, Рут, а что вы любите в Нью-Йорке? Что хорошего в этом городе есть? - задумчиво поинтересовался Драго. Привыкнуть к этим пейзажам он пока не мог, да и не хотел. Но ведь кто-то считал этот город самым лучшим и красивым. Быть может он упускает что-то? Ну кроме серости.

Леон усмехнулся этой игре Рут. 
- Поверьте, Рут, я встречал на своем жизненном пути женщин, которые делали намного более жуткие вещи. – мужчина достал серебряный портсигар и протянул даме.
- Только будьте осторожны, кубинский табак крепок. Но, в его защиту могу сказать, что и качество у него не чета пыли, которую часто продают в газетных киосках. Так что осторожнее с ним – он прикурил сигарету дамы, и свою. Портсигар и старая зажигалка с немецким гербом были убраны в пальто.
В разговоре скользило лукавство и эта нота, что была протянута через вечер придавала ему особенного шарма.  И пусть многие несведущие склонны были утверждать, что каждый художник с легкостью видеть «особенное» практически в любой вещи, чуть ли не в ржавой консервной банке. Быть может кто-то и мог, но это утверждение для Леона было сродни заявления о то, что все кошки серы, все бабы дуры, а мужчины похотливые козлы.
Ответ на свой вопрос Леон слушал с интересом, медленно и глубоко затягиваясь. Рут рассказывала восторженно, как может говорить лишь человек, что влюблен без памяти. Наверное, он выглядел так же, когда восхвалял Чикаго – город тысячи огней, тысячи грехов и миллиона возможностей. Рут же продолжала открываться как восторженная натура, возможно далекая от настоящей жизни. Такой комнатный цветок, что всю жизнь рос в теплице и не знал ни зимних холодов, ни летнего зноя и осенних дождей. От жизни со всей ее горечью, оттого еще более прекрасной.
- Тоже я бы мог сказать и о Чикаго, за исключением того, что ему плевать на время года. Он всегда яркий, шумный и живой. Он как ваш веселый сосед студент, который давно уже отучился, но все еще продолжает балагурить, несмотря на возраст. Да, он бывает серьезен на работе, очень щепетилен в делах,но как только наступает вечер – он тот еще оторва. Моего брата напоминает чем-то – мужчина рассмеялся. Вот уж точно удивительный человек, за дружелюбием которого не разглядишь опасности. Словно ваза с цветами, в которой сидит змея.
- Рут,вы никогда не задумывались о моменте? Том самым моменте когда то или иное действие будет как нельзя кстати. Когда кажется, сам мир сочинил его и другого никогда не будет?... Я нет, но уверен наверняка, что сейчас самое идеальное время для выставке про военные года. Быть может, если бы я писал пейзажи цветущих долин, или веселые семья и котят, то лето было бы идеальным. Но для моей выставки эти пейзажи в серых тонах самое идеальное. –Лео снова затянулся выпуская серый дым в серое небо Нью-Йорка. Интересно, а много самоубийств в этом городе? Эти пейзажи словно созданы, чтобы грустить, меланхолично думать о смерти и писать стихи с рифмой «кровь-любовь», а потом пить крепкий джин в одиночестве небольшой квартирке где-то на обочине жизни. В общем – спускать свою жизнь в унитаз.
- А насчет Пари вы не совсем правы. Он прекрасен не только круасанами, но и женщинами, атмосферой и прекрасными ночными огнями. Вы смотрели на башню ночью? Она поистине стоит того чтобы там побывать хоть раз…Но жить бы я там точно не хотел. Все какое-то слишком… Медленное как по мне. Не люблю такие города. Жизнь должна бурлить, а не застаиваться как болото. – Лео улыбнулся. От этих мыслей ему было как-то не по себе.  Мужчина не любил чувство меланхолии, а от всего сказанного прям разило это дрянью. Нужно будет срочно втащить брата в какую-то переделку! А еще ему срочно был нужен кофе! Просто ужасно!
Небольшая пекарня как всегда встречала божественным ароматом. Звякнул колокольчик на двери, оповещая хозяина.
- Наверняка опять черничный пирог. В этой пекарне вкусно все. Знаете, сюда стоило приехать хотя бы из-за нее. – Лео пропустил девушки, кивнув на ее предложение сесть у окна. Не прошло пару минут, как к ним подошел сам хозяин пекарни, уточняя, что именно хотят отведать гости.
- Мне как всегда. – озвучил свой заказ и дождавшись заказа Рут, хозяин ушел в кухню, откуда доносился запах выпечки. Пекарня была небольшой, всего на четыре столика, оформленной скромно, но по домашнему.
- Скажите, Рут, вы покровительствуете писателям, а никогда не пробывали сами написать хоть что-то? Хотя бы короткий рассказ или что-то наподобии? – мужчина опять смотрел нескромно, прямо на даму, пытаясь поймать ее взгляд. – Извините, но вы интереснее, чем любой проходящий мимо.