Финнеган старательно разглаживал утюгом каждый шов на собственном костюме. Сформированный хор из складок создавал единую симфонию тщательно выглаженного белья. Однако, до идеала ему было еще далеко — прыгнувшая на него собака чуть было не испортила все планы на вечер. Грязными лапами она помяла вещь и свалила её со шкафа, и теперь мафиозному лорду приходится переглаживать вещь заново, дабы она не испортила впечатление, которое было создано туфлями, пиджаком, жилеткой и кепкой. Голова при этом была накрепко уложена, а в глазах виднелся некий проблеск гнева.
— Ну на кой черт ты привел сюда бигля, Шон? На кой? — с языка Дуэйна гневно срывались ругательства. Однако, среди них не было ни единого оскорбления. Финнеган не любил оскорблять людей, зато ругал отменно. — Фух, как же я хочу пива. Кто-нибудь, принесите стакан.
— Минуту, босс. — провинившийся бандит уж было собирался пойти по побегушкам. Шон был славным малым. Прошедший Первую Мировую ветеран, ныне он стоял перед светилом криминального общества несколько смущенно, как ребенок, у которого украли игрушку. Пусть и прославился он в разы больше. Привыкшая к Springfield M1903 рука ныне держала лишь поводок собаки, которая молча уставилась на Финнегана. Небось, злорадствовала еще.
— Да уж не надо, сам разберусь. Ты лучше собаку разговаривать научи... и да, это тоже была шутка. — тут Шон оказался несколько подоходчивее. — Подруливай за пивом. Или тебе водки?
— Думаю, что первое. Только немного. — гангстер показал жестом на самое донышко. Взгляд его серых глаз был мутным и непонятным, и, в отличии от "живого" Финнегана, на пиво как сумасшедший он не глядел. Дуэйн же
жадно пожирал взглядом бутылку, которая осталась со времен начала "сухого закона". Оных у него было много, спрятано по всему дому. Ирландец. Первая ценность в жизни — алкоголь. Или свобода. Или оружие. Тут уж как карта ляжет. Налив себе маленький стакан, он выпил его залпом, после чего, вытерев с бороды капельки эля, произнес слегка на горле.
— Достаточно. Теперь пора на Бродвей. Надеюсь, они уже высохли.
— Может, мне Рекса от греха подальше в другую комнату убрать? — робко спросил медленно пьющий пиво джентельмен. В этот момент эмоции Дуэйна Финнегана зашкаливали. Еле сдерживая порыв гнева, он, предварительно выдохнув и поставив стакан, вдруг проорал.
— Гениальная идея! Одна идея восхитительней другой. Так что же ты раньше-то так не придумал? Авось не пришлось бы мыть и гладить брюки.
              "Но почему он дерет их из-за брюк? Мелочь же?" — спросите вы, недоумевая. Не для Дуэйна. У него была странная страсть разыгрывать из себя бездельника. Скитаясь по Нью-Йорку, раз в месяц он напяливал на себя маску эстета и джентельмена дабы отправиться кутить в один из лучших ресторанов города. Ту, что больше всего сияет огнями реклам. И тот обед со вкусом и шиком, который ждал его сегодня, к сожалению, был перенесен. Но, может, и не к сожалению... ночной Бродвей дает немало интересных новостей.

*****

            Вечернее путешествие. Для многих эта фраза обозначает выкранный у скаредного дядюшки Времени часок-другой на то, чтобы облазить все трущобы города. Часть людей предпочитает романтично бродить по набережным. А некоторые, как Дуэйн, просто гуляют. Им все равно, зачем гулять и все равно, где. Но Финнеган словно олицетворял собой совмещение второго и третьего, ведь гулял он с шиком. Если бы не кепка и характерные черты лица, его не спутать с интеллектуалом, пустившимся в прогулку или же приезжим из охваченных войной России, Турции или Германии. Хотя, в Турции таких франтов не было. Белый костюм, потрясающий в своем блеске, отлично сидел на мускулистой фигуре мужчины в расцвете сил. А под одеждой на всякий случай был припасен нож-бабочка и "Маузер", для внештатных ситуаций. Мало кто ожидает увидеть интеллектуала с пистолетом, тем более на Бродвее.
           Этот вечер был источником возрождающегося блаженства. Сидеть под пальмами в кругу бонвиванов, в вихре звуков невидимого оркестра, смотреть на завсегдатаев этого рая и чувствовать на себе их взгляды было столь же необходимым, сколь и есть, пить (это же ирландец), стрелять и материть англичан на чём свет стоял. Уже завтра наш герой, облаченный в кожаную куртку, будет выбивать кастетом долги, а сейчас он, встречая увлеченные взгляды людей, имеет образ некого прожигателя жизни, не иначе принадлежащего к дворянскому роду. Взгляды были разные. Угрюмые, манящие, вызывающие, но все идущие к пути или от пути наслаждений. Казалось бы, ничто не предвещает неожиданностей.

— Сэр! Прошу вас, сэр! — на другой стороне пустынной улицы раздался стон. Завернувший на пустынную улочку мужчина, орудовавший тросточкой и мечтающий погрузить свои зерцала в стакан виски, неожиданно видит хрупкую девушку. Маленькая хрупкая фигурка, томный серо-серебрянный взгляд, тонко накрашенные губы. Каштановые волосы были уложены, а простое неброское пальто было столь прекрасным, что легким веянием напоминало о Деборе. Нога её издавала отчаянный скрип, а руки пытались отчаянно починить каблук.
           Дебора, что же ты и здесь меня преследуешь... Каждым мгновением он вспоминал Дебору. Её глаза, её волосы, её столь же бунтарский характер. Рыжая сильная независимая девушка, полная загадки, однако постоянно носящая черное. В отличие от множества любовниц до и после Деборы, она знала его именно как бандита, бандита жестокого и отчаянного. Однако, была с ним. Возможно, поэтому он её и ценил. Возможно, это и стало причиной веяния сердца, которое подсказало ему, что такое настоящая любовь. Настоящая любовь — это не секс с красавицей. Не партнерство, не фиктивный брак. Не постоянные ссоры во имя попытки исправить. Это поддержка выбора друг друга, уважение и доверие.
         Рука "благородного дона", лежавшая в кармане, вдруг резко повернулась вместе с туловищем. Глаза, приметив девушку, вмиг ответили её помощи взаимностью. Спустя мгновение он побежал. Побежал вприпрыжку, в лакированных туфлях, касаясь снегом и рискуя самостоятельно подскользнуться. Однако, он был более везуч, нежели дама. Не прошло и нескольких минут, как он достиг места, после чего попытался затормозить и чудом остановился у полусломанного дорожного знака. Он взглянул на обувь. Туфли его были запорошены грязью, однако метод "плюнуть и отполировать" сейчас был не самым джентельменским занятием. Надо было помочь даме.
Как шпана становится джентельменом. Хоть фильм снимай.
          Финнеган выдохнул и слегка отряхнул шевелюру от снега, после чего помог ей подняться, ведомый лишь собственной безотлагательной вежливостью.
— Осторожно... вот так. — сказал Дуэйн, помогая девушке добраться до стенки.
— Вам очень больно? Вам помочь еще в чем-либо? Быть может, смогу проводить вас до дома. Вам одной лучше не надо идти в таком наряде. Это южный квартал и здесь полно ирландских бандитов. — И ты встретилась с самым влиятельным из них. — Дуэйн усмехнулся в душе, но не показал виду. Не дай Бог шпана нападет... и сразу же пойдет брататься. Маска сольется по полной.

Ай. Под слегка порванной штаниной чувствовалась боль.
Слегка порванная — это рваная дырка, из под которой вихлялась нитка. Синяк. Царапина, издававшая неприятное ощущение. Еще бы два сантиметра и попало бы по связке. Боль, впрочем, не была вопиюще сильной и почти никак не отразилась на Дуэйне. Он, встав, вдруг услышал шутку улыбающейся девушки, героини торжества. Она покрылась румянцем, а из под шляпки были видны слегка вылезшие темные волосы. Пальто было все в снегу. Сама она упала на дорогу. Губы в остальное время были плотно сжаты, а сама она поежилась на снегу, не ожидая прохлады и причудливо держась за фонарный столб. Еле были видны слегка тёмные щиколотки, которые внизу были укутаны красивыми сапожками. У Дуэйна была изначальная мысль отобрать и сапожки, и пальто, ведь они производили впечатление дорогих. Можно сказать, очень дорогих. На днях Бродяга Рут, один из банды "Висельников" в пабе рассказал ему о том, как отличать дорогие вещи от дешевых на первый взгляд и таким образом определять жертв. И если верить ему, то сейчас перед Финнеганом стоял очень дорогой лот. Однако, Дуэйна задел комплекс джентельмена. Эта девушка положила его на лопатки своим взглядом. Хочется почувствовать себя... благородным жуликом.
— Сэр, прошу вас, осторожней, а то нас двоих отсюда забирать будет некому. — раздавшийся после этого смешок слегка разряжал обстановку.
— Не в первый раз падаю, áilleacht. — ирландский акцент ему все больше нравится. И ирландские слова. Если бы количество отданных слов было бы равно количеству отданных вещей, то он оказался бы в раю. Ирландский, английский, французский были любимыми его языками, однако на французском он общался с исключительным гаитянским акцентом — этому языку его учил член одной из подобных банд.
— Не сказала бы что очень плохо, но ступаю на ногу с трудом. Я вывихнула ее, должно быть. — повторилась молодая женщина и снова легко покраснела, украдкой глядя на него еще раз.
— Вам очень больно? Вам помочь еще в чем-либо? Быть может, смогу проводить вас до дома. Вам одной лучше не надо идти в таком наряде. Это южный квартал и здесь полно ирландских бандитов.       
— Меня ждет водитель на Черч-стрит. Но я просто физически не дойду туда пешком, — она поджала губы и перевела взгляд на свою ногу с комично почти отвалившимся каблуком. — Так что я с удовольствием приму ваше предложение и останусь у вас в долгу, мистер... — она вопросительно посмотрела на незнакомца, давая ему возможность представиться.
— О, это еще не было окончательным предложением. — Дуэйн улыбнулся. Кажется, он вошел во вкус. — Я направлялся в Harris House. Это на Бродвее, неподалеку.
Там готовят превосходное мясо, а я, как ирландец, люблю подобное. Когда-то подавали вино... но "сухой закон" путает мне планы. Быть может, мы вместе зайдем туда?
             Вскоре, по улице промчался автомобиль, поднявший вихрь белого снега. За рулем был виден "Малыш" Джо и несколько его девочек. Это был один из членов "Семьи Кедрового Бульвара", один из меньших. Он был среди тех, кто посылался на грязную работу и по мелким поручением. Бабник...
Гонщик по улицам, прожигатель жизни. Но кто знает, может, это не Джо... Дела Джо — это дела Джо.
Девочка же отреагировала на это. Она задала Финнегану вопрос.
— Люблю Нью-Йорк, но он полон ужасных ароматов с тех пор, как по его улицам стали ездить автомобили.
— Но в автомобилях есть немало хорошего. Они облегчают нам жизнь. Хотите совет? Ради красоты посоветую гулять подальше от Манхеттена или по береговой линии. — после разговора с Рут Дуэйну казалось, что он таки сможет ей обеспечить безопасную прогулку. Или нет.
— Меня зовут Рутт О'Доннелл, — девочка улыбнулась и тихо рассмеялась, слегка шатаясь в силу временной хромоты.
— Дуэйн Финнеган. — А ведь хорошее имя. Рутт.

Реакция Рут на предложение была, судя по всему, неоднозначной. Девушка была и удивлена, и согласна, и напугана. Странная эмоция, когда вас приглашают в один из лучших ресторанов города, не так ли? По опыту Финнегана, Harris House был одним из лучших ресторанов, оставшихся со времен Старого Нью-Йорка. Когда еще лошади, а не машины, словно иглы проходили через пространство все так же угрюмых улиц, "Дом Харриса", американский ресторанчик американской кухни с американским руководством, продолжал радовать глаз. Несмотря на скромность в подаче (эмблема, например, включала в себя лишь белый текст на бордовом фоне), внутри ресторана была прекрасная атмосфера... рэднечества. Словно вы попали в ту эпоху, когда завоевывался Дикий Запад и вот, мимо вас пролетел ковбой, погоняющий стадо. А за ним орущие на испанском бандиты с револьверами длиной с предплечье 14-ти летнего ребенка. Оно находилось на Бродвее и включало в себя несколько залов на 20-40 человек, в которых, несмотря на дороговизну, всегда был ажиотаж. Однако, столик на двоих у него все же был. На случай, если Аарон пьяным голосом скажет уходящему Дуэйну: "А не скушать ли нам по салатику?" Кто-то рассказывал о причудливых легендах основания заведения, будто индейцы пожаловали им секреты своих блюд, но товарищ Финнеган в это не верил, руководствуясь соображениями вкуса.
           В отличие от многих, Дуэйн никогда не толстел. То ли организм такой, то ли еще что-то, но скаредный Дядюшка Жир миновал его организм, оставляя владельца счастливым и благодарным. И поэтому он очень много употреблял интересных блюд. Но самой любимой для него была немецкая кухня, что была некоторое время под запретом, из-за чего свои колбаски он не ел очень долго. К счастью, в Harris House ввели их как блюдо спустя три месяца после объявления войны с Германией.
— Это меньшее, чем я могла бы вас отблагодарить, — смущенно-тихо ответила Рут.
— Тогда идем. Нас там уже ждут. Ян ван дер Ваат, директор заведения, человек очень радушный. В свое время этот голландец познакомил меня с новыми сортами пива, а также вселил в меня вечную любовь к голландской кухне. Добрый толстячок. Как кончится "сухой закон", отправлю ему ящик виски. — Уже отправил, но бутылочку и с собой. Он еще благодарить меня будет.
            Разговаривая, девушка все больше поглощалась воспоминаниями и забывалась, её интонация сбивалась, а щеки розовели, будто она – влюбленная четвероклассница. Но, может быть, в этом и дело? Дуэйн был не против. Он — человек, который умеет пользоваться собственной привлекательностью. Даже сейчас он, словно Самаэль, опутывает невинную девушку сетями. Но... может быть, она его опутывает? Кто знает, вдруг какой-нибудь дон Моранте или кто-то из иных итальянских личностей послал к нему очаровательную убийцу? Но пистолет он доставать не стал. Зубочистка в кармане. Хватило бы одного удара, а бить уж он умел.
— Автомобили, бесспорно, это очень удобно. Но я выросла во время очаровательных экипажей и открытых саней, в которых можно было мчаться по узкой колее все дальше и дальше. Закрываешь глаза и слышишь топот копыт...
— Я вырос в Ирландии. Наш городок, Лимерик, был не самым большим. Когда я учился в школе... — и тут он понял, что в школе в основном торговал алкоголем и сколачивал шайки. Об этом впечатлительной девице лучше не рассказывать. — словом, было много интересного. Но лошадей мало. Мой отец из рабочего квартала. Он отправил меня сюда, чтобы я выбился в люди. Я и мои друзья основали небольшую фирму. — На 200 человек, ага. Которая грабила другие фирмы и называлась словом "ОПГ". Ага. — Сейчас на доход и живем. Мать с отцом кормлю как раз, им надо отдохнуть.
— Наверное, нам следует все таки двинуться в путь. Судя по тому, что вы сказали об этом районе тут неспокойно, — сказала обеспокоенно Рут. А Дуэйн все думал, как выпутаться, ведь он по факту контролировал всех их.
— Мы и идем. Не надо торопиться. В случае их визита я с ними поговорю. Ирландец поймет ирландца, я уверен. Они меня послушают.
         А девушка все продолжала разговор. Фактически, Финнеган лишь отвечал на её вопросы. Но так даже и лучше. Не надо заботиться о длительной беседе. Дебора была такой же... в свое время.
— Ваша нога не болит, мистер Финнеган? Мне казалось, что вы ее все таки повредили.
— Ааа... это? Пустяки. И не такое было. — самым страшным повреждением штанов в его жизни была удачная автоматная очередь в ногу. С тех пор он всегда носит с собой пистолет. Сейчас взял "Люгер", который позванивает у него во внутреннем кармане. Главное, чтобы Рут не увидела.