Клуб «Индиго» был открыт несколько лет назад и за пару месяцев успел снискать себе особую популярность среди тех, кто имел в кармане деньги. Определенные связи Томаса Харта, без сомнения, сыграли тут свою роль, но на то Том и рассчитывал, когда открывал его. Уже очень скоро клуб начал приносить хорошие деньги и даже перегнал те кабаки в Чикаго, открытые Томасом раньше, но для более «приземленной» публики.
Именно сюда стремились попасть музыканты и певицы города, чтобы отделаться от маленьких сцен, гримерных с туалетную кабинку, нищеты и неизвестности. Здесь велась настоящая жизнь, но все должно было поменяться, когда правительство США решило, что Восемнадцатая поправка – это отличная идея. Можно долго рассуждать о предпосылках, но факт в том, что такие люди, как Томас Харт всегда следили за меняющимся законодательством, ведь от этого зависел их бизнес.
Возможность подготовиться к Сухому закону была. Еще в семнадцатом году, когда в стране запретили производство виски, всем стало ясно, что этим дело не кончится. Девятнадцатый год «порадовал» запретом на продажу других крепких напитков, и можно было буквально кожей прочувствовать дрожь, которая прошлась по определенным кругам Чикаго и других больших американских городов. Тогда и появилось подпольное производство. В барах Харта до сих пор открыто продавалось пиво и другие слабоалкогольные напитки, но при желании можно было купить и что покрепче. Тогда же бары стали переоборудоваться до такой степени, чтобы сохранить свои запасы алкоголя и свободно, пусть и подпольно, продолжать продавать его. А в декабре правительство решило, что пора двигаться дальше, и появился закон о полном запрете алкоголя. Черт бы их побрал!
Том был тогда не в духе, в последний год слишком много денег уходило на то, чтобы сохранить свой бизнес, а тут еще и такой удар. Но Харт не из тех людей, что долго пребывали в дурном настроении. Он всегда искал выход и решал проблемы. И вот, семнадцатое января двадцатого года, а в клубе «Индиго» больше нельзя было увидеть не разноцветного стекла бутылок за барной стойкой, не кружек пива на столах. Для любителей музыки и ночных развлечений здесь должны подавать чай, лимонад и другие «безопасные» напитки. Но так только на первый взгляд, конечно. Система продажи алкогольных напитков была еще не совершенна, но уже начинала работать.
Сегодня, семнадцатого января, Томас явился в клуб раньше обычного. Микалину он взял с собой, чтобы она успела подготовиться к вечеру и своему выступлению.
- Сегодня у всех будет дурное настроение, - проговорил Томас, сидя на кресле в кабинете управляющего. Когда Томас приезжал, он непременно занимал его, - Если вообще кто-то еще придет.
Микалина уже не впервые выступала на сцене «Индиго», Томас давал ей несколько выступлений, чтобы девушка смогла привлечь публику, что она с успехом и сделала. И теперь, когда наступили такие «нелегкие» времена для сферы развлечений, он вновь выводил ее на сцену. Это был план. Своеобразный план, при котором свежая кровь в лице Мики еще не успела надоесть, но смогла заинтересовать, и, вполне возможно, придут смотреть именно на нее.
К тому же он приглашал сегодня в клуб нескольких влиятельных людей, с которыми хотел обсудить важные дела, а они, в свою очередь, послушают, как поет его его птичка.

Нельзя было сказать, что клубы и бары теперь работали как отлаженный механизм. Механизм барахлил, гудел, и некоторые его части то и дело соскакивали с положенных мест. Но он работал, и Том считал, что им оставалось всего-то «подкрутить там и здесь», да навести конечного лоску, и все встанет на свои места. Пусть не будет, как раньше, настали совершенно другие времена, но Драго и он, Томас Харт, приспособятся.
Том чиркнул спичкой и закурил, почувствовав, как на его плечи легли женские ручки. Мике и правда удавалось смягчить настроение Харта, но только отчасти. Том не всегда мог полностью переключить свое внимание на любовницу, его мозг продолжал работать, планируя дальнейшие действия. Но надо было отдать должное итальянке, она угадывала, когда гангстеру лучше не мешать и не навязываться. Как у нее это получалось, Том не знал, но ценил ее за это.
Томас накрыл своей ладонью ручку Микелины и выпустил сизый дым из легких.
- Конечно, - подтвердил он, - Шоу должно продолжаться, да? – Том хмыкнул.
Все уже было готово: вложено огромное количество денег для того, чтобы наладить производство и поставку алкогольной продукции. Мике то было хорошо известно, и, хотя Том не посвящал ее в дела Семьи, в последнее время она часто могла оставаться одна, и настал момент, когда Томас все реже приезжал к ней, погрязший в собственных делах. Подарки тоже стали редкими, просто потому, что голова Харта была занята совершенно другим. Но если он не появлялся очень долго, не забывал возникать на пороге квартиры, которую снимал для любовницы, с букетом цветом. Не каждая женщина могла бы набраться терпения. Ведь когда мужчина являлся без предупреждения, необходимо непременно быть дома.
В дверь постучали, и Том разрешил войти. Это оказался управляющий Индиго с подносом в руке и чайничком с парой кружек белого сервиза.
- Вы только посмотрите на это, мистер Харт, - проговорил мужчина, глядя на босса исподлобья, словно всегда пытался смотреть на него снизу вверх, - Уже все готово, будем подавать несколько видов.
Он поставил на стол поднос и налил в кружку немного янтарной жидкости, протянув ее Харту. Виски.
- Отлично, я уверен, ты знаешь, что делать. Охрану выставили?
- Так точно, мистер Харт, клуб еще не открыт, но у дверей начинают собираться люди. Кажется, журналисты тоже караулят.
- Мика, дорогая, - обратился Том к любовнице, поднеся ее ладошку к губам и поцеловав, - Ступай, приготовься для выступления.

Все же деньги здорово меняют людей. Томас еще слишком хорошо помнил, как несколько месяцев назад он познакомился с Микелиной – девушкой более чем скромной, которая на красивую одежду смотрела лишь украдкой.
Она пела на сцене в милом платье, которое смогла хоть как-то подделать под концертное. Впрочем, в том баре, в котором Том нашел ее, можно было выступать даже в домашнем, чтобы слиться с обстановкой. У Тома тоже были такие заведения для обычных работяг, которые оставляли свои деньги, заходя после работы. Маленькая сцена, тусклый свет и кое-как настроенное пианино.
Теперь Микелину не узнать. Она словно родилась и выросла только для того, чтобы стать девушкой гангстера.
В городе знали, что Том Харт имел дела с семьей Драго, которая держала «итальянскую» половину Чикаго. Но многим было не известно, что Том тоже член Семьи. С одной стороны, его воспринимали настоящим американцем, с безупречным американским английским, американскими манерами и звучной американской фамилией. Он мог иметь дела с теми, кто недолюбливал мигрантов. С другой стороны, если ты не член Семьи, то какое положение ты можешь занимать?
Когда Харт сидел в том занюханном баре, слышал, как местные итальянцы общались между собой, когда Томас пригласил Микелину за свой столик. Она-то считалась «их», им совершенно не нравилось, что какой-то выскочка-американец решил поухаживать за итальянской девушкой в итальянском баре. Вот только никто не знал, что Харт хорошо говорит на языке своей семьи, и он уловил каждое сказанное в его сторону слово.
Сюрпризом это стало и для Микелины. Драго должны были быть на слуху у всех итальянцев, их сообщество, пусть и довольно крупное, все равно держалось более-менее обособленно. И мужчины обязательно что-то где-то да слышали, а от них – женщины. Итальянцы – очень говорливый народ.
Микелина изменилась, в какой-то степени подстроившись под своего мужчину, и Томасу это нравилось. Девочка была достаточно умна, чтобы помалкивать в нужные моменты, не спорить с Томом и всегда быть дома, когда он приходил.
Харт снял для нее небольшую квартирку в тихом, но благополучном районе с мебелью, но еще никогда не привозил в свой дом.
Девушка ушла в гримерную, а Том еще какое-то время беседовал с управляющим. Клуб открылся в положенное время, и когда главный зал уже наполнился людьми, Том спустился вниз и устроился за столиком, куда уже подсаживались те, с кем Томас хотел побеседовать этим вечером. Алкоголь пока не подавался ни в каком виде. Харт сам собирался подать знак, когда можно будет угостить людей.