- Где это?
Сильвер нахмурился, вслушиваясь в приглушённый, но резкий диссонанс, ворвавшийся в многоголосие  никогда не спящего  города. Просто сейчас  он больше напоминал в меру разбитного соседа за тонкой стенкой меблирашки: бубнил моторами автомобилей, снующих по более светлым и оживлённым улицам, гудел кранами портовой зоны, пьяно взрёвывал пароходными гудками со стороны Гудзона.
Но всё это было там, за мутной завесой скудно освещённой улицы, беспардонно разорванной звуками, которые просто невозможно ни с чем спутать. Так же, как окопную вонь и гангренозно-спиртовой запах полевой хирургической палатки.
Нормальных людей эти звуки обычно заставляют двигаться  прочь с возможно большей скоростью. Нормальными людьми не повелевает Устав и ещё что-то, очень разное и порой очень  личное, подталкивающее расписаться в отказе быть обычными, нормальными людьми.
- Блум Корнер, - выпалил Рональд, пристально глядя в лицо товарища.
Сеть городских улиц уже вполне прочно отпечаталась в голове Шейда, не ограничиваясь как у, опять же,  нормальных людей маршрутом личного, у большинства -   довольно  замкнутого ареала обитания, ограничивающегося дрейфом от квартиры к месту работы, от места работы  к нескольким избранным магазинам и лавкам и сети кабаков, борделей, кафе, кинотеатров, кабаре, художественных галерей - в зависимости от личных предпочтений, ниши умственной эволюции и статуса.
Не сговариваясь, товарищи сорвались с места, спугнув пару бродячих кошек и какого-то забулдыгу, с шипением и пьяными выкриками шарахнувшихся с тротуара в темноту подворотен. В другое время  парня, того из троих,  что без хвоста и с довольно завидной выдумкой на конструирование ругательств, ждали бы неприятности и добровольно-принудительный поход до участка. Однако сейчас его проступок был слишком мелок по сравнению с тем, что творилось где-то в паре кварталов отсюда.

- Всё.
Сильвер на бегу махнул свободной  рукой, призывая напарника притормозить  разбег. В годы, когда Департамент ещё здорово отставал от множащихся как грибы нуворишей и  не разжился количеством транспорта достаточным, чтобы поставить на колёса все без исключения патрульные группы, никогда не приходилось жалеть о гоньбе по тренировочным площадкам. 
- Где-то здесь. Держи ухо... -  негромко бросил Джон, забирая ближе к стене и настороженно оглядывая мрачноватую улицу, сумрачно уставившуюся на новоприбывших тёмными окнами и частоколом перекладин пожарных лестниц, поблескивающих в полумраке, как скверная кривая  улыбка.
Ушей Рон трогать не стал, но тоже вынул из кобуры револьвер.
Долго искать место недавних беспорядков не пришлось. Выбитая  дверь висела на последней петле прямо  под фонарём, как вдрызг пьяная шлюха на кавалере, не нашедшем её достойной запрошенных центов.
Внутри складского здания, примостившегося среди таких же мелких частных складов, обособленных или занимающих нижние этажи жилых двух-трёхэтажек, уже царила тишина. Собственно, тишина воцарилась ещё квартал назад. И судя по плотности стрельбы, вряд ли это было так уж плохо.
Подходили осторожно, вдоль стен. Уже у самого провала, поймав краем глаза какое-то движение,  Шейд бросил взгляд на противоположный дом и успел "сфотографировать" плоскую луну чьего-то лица,  слишком маленького для взрослого, резко исчезнувшего за качнувшейся занавеской, словно любопытного зрителя торопливо отдёрнули в глубину комнаты.
- Захожу. Посвети мне, - отрывисто бросил  Шейд, напряжённо  умащивая в руке ребристую тяжесть рукоятки.
Луч фонарика, вспыхнувшего в руках кивувшего  Сильвера, потенциально, должный хоть немного дезориентировать и ослепить  потенциального же стрелка, целящегося в дверь, и Шейд скользнули внутрь почти одновременно. Сразу отпрянув в сторону, Рональд торопливо прошёлся пальцами у себя за спиной, молясь, чтобы какой-нибудь безумный новатор от конструкторского искусства не расположил выключатель с другой стороны от двери. Но выключатель был на месте и с послушным щелчком пролил свет единственной уцелевшей потолочной  лампы.
Первыми в глаза бросились хищно яркие лужи, расползшиеся среди бардака, представлявшего собой пол склада. Насыщенно алые и тёмно-малиновые почти до черноты, лужи были пересыпаны гильзами, осколками битого стекла, вещами, попадавшими с опрокинутой конторки, сломанных  стеллажей. И как минимум пятью человеческими телами.
- Чёооорт, да здесь целая бойня.
Взгляд Сильвера был ошарашен, но действовал он как всегда чётко.
- Выходи. Шеф ищеек из тебя душу вынет, если ты наступишь на какую-нибудь особо ценную улику.
- Погоди.
Рональд,  переступая кровавые кляксы и прочие составляющие бедлама, прошёл в глубину помещения.
- Кажется, один  живой.   
Пока живой - поправил в голове бесплотный  голос, когда Шейд, предусмотрительно оттолкнув ногой увесистую чушку пистолета, присел рядом с крупным мужчиной, привалившимся к стене за опрокинутым столом.
Да, мистер  дышал, и взгляд тёмных, почти чёрных глаз вполне осмысленно проводил откатившийся в сторону "браунинг", прежде чем снова впериться в лицо полисмена. Но алая клякса, пропитавшая ткань пиджака вокруг небольшой дыры, выглядела так же скверно, как мучительная темнота неприязни, животного страха и человеческой надежды, бурлящая в широких зрачках незнакомца.
Лёгкое. Скверно.
Мужчина пошевелился, губы сломались, то ли просто приоткрывшись от напряжения, то ли в попытке что-то сказать, но Рональд безапелляционно прервал их все в зародыше. 
- Мистер, молчите, - с нажимом, отчётливо, так чтобы тот точно понял,  проговорил Шейд, подавшись к раненому. -  Любое слово может обойтись вам слишком дорого. Джон!
- Что там у тебя?
- Нужна скорая. Чем быстрее, тем лучше.
- Парень, до ближайшей будки минимум квартал. Ты же не думаешь что я оставлю тебя...
- Бл***, позвони из ближайшей квартиры, поймай машину, что ты как!.. Ты коп, Сильвер, ни одна сука не имеет права не открыть тебе дверь!
Какое участие к судьбе незнакомого человека! Чёрта с два. Пушки, валявшиеся тут и там среди прочих раскиданных вещей, слишком красноречиво свидетельствовали, что законопослушные граждане не попадают в рай раньше срока. Но что здесь случилось, что не поделили эти парни, кем был выживший. Рональд этого не знал. Перед ним был просто незнакомый, не очень приятный и законопослушный человек, тяжело  раненый человек, которому требовалась помощь. И который мог пролить свет на события, предшествующие его плачевному состоянию.
Не тратя слов, Сильвер вышел на улицу, не пререкаясь и не поделившись планами. Вскоре Рон услышал шум тормозящих колёс и голос напарника, обращающегося к кому-то недалеко от двери. К тому времени Рон успел соорудить импровизированную давящую повязку, перекрывающую хотя бы внешнее кровотечение и развитие пневмоторакса, и убедиться, что его безымянный подопечгый - единственный везунчик в этом маленьком аду.

- Он здесь.
Шейд поднялся и отступил на шаг от раненого, оглядывая самаритянина поневоле и гражданскому долгу и одновременно открывая себя его взгляду.
- Рональд Шейд, офицер патрульно-постового отдела, сэр, - привычно и быстро,  как заученную в детстве, ни черта не работающую, но обязательную  молитву отчеканил Рональд.
Полностью, а не кляксу фуражки, торчащей над скорбно задравшимся, расстрелянным столом конторки.
- Больше ни шагу, сэр, - предупредил Рон. - Место преступления, закрытая зона. Подождите там, я вынесу его к машине. 
Интересно, парень догадывается, что  его бескорыстное самаритянство затянется немного дольше, чем просто поездка  до ближайшего госпиталя?..
Чего ты больше хочешь, мистер, жить или провалиться в Преисподнюю?
Нет, жить мистер всё таки хотел чуть больше, чем отдуваться за всё, что кто-то так щедро оставил легавым, уже потихоньку звереющим от возни, злокачественно вспухающей вокруг новой жилы, мановением Антисалунной Лиги и Сената, с изяществом истинных  бешеных фей опрокинувших слабые контратаки Вильсона, превращённой  из алкогольных потоков в кровавые реки. Слабая рука, перекинутая через подставленные плечи, вцепилась в складки формы с отчаянной цепкостью летучей мыши, выгнанной воронами из укрытия посреди дня.
- Тряпка. Если можете, придерживайте её, - отрывисто бросил Шейд раненому, подхватывая его под колени и осторожно, стараясь не делать резких рывков, отрывая инертную тушу от пола.
Как всегда, расслабленное тело казалось непомерно тяжёлым, а этот невысокий манхэттенский буль  успел нагулять  увесистость возраста и общественного веса в своих кругах. Не рыхлую массу толстяка, а плотную, налитую  тяжесть кабана, не успевшего заматереть до неподъёмного секача.
Уже на самом пороге тяжело висящий человек что-то невнятно пробормотал сквозь неровное свистящее дыхание, но Шейд не разобрал слов, сосредоточившись на дожидающемся у края тротуара транспорте.
Красавица и чудовище - бледный как смерть, капающий кровью тип с  сероватыми пятнами, угрожающе разливающимися под глазами и заострившимся носом, и шикарная красотка, уставившаяся в темноту осторожно зашевелившейся улицы широко раскрытыми фарами.
- Дверь, - коротко, сквозь собственное натужное дыхание бросил Рон и подался вперёд, пристраивая ношу на заднем сидении. - Ближайший госпиталь в трёх кварталах отсюда, свернёте направо от Серемониал стрит и дальше просто прямо. Компенсацию за порчу частного имущества можете потребовать в Центральном участке, дежурный подскажет, куда вам обратиться, - так же привычно зачитал Рон. 
Ещё одна привычная скороговорка. Ни черта он не получит, плюнет на первом десятке бумажек и печатей, можно смело ставить на добрую Джим-Бим. Если только у парня нет отработанной бульдожьей хватки. Шейд никогда не считал себя чтецом человеческих душ, но силуэт авто, заточенный под комфорт и скорость, одежда, стиль, проступавший в движениях и облике самаритянина, на первый взгляд скорее к породистой гончей, чем к тяжеловесному любителю сцепиться с кем-нибудь намертво.
- Сэр, если возможно, дождитесь следователей с моим напарником, в больнице. Вам так и так придётся ответить на пару вопросов. И ещё одно - спасибо, сэр.
Рональд отступил от борта, вытирая, а скорее размазывая густеющие мазки  крови и игнорируя угрюмый взгляд Сильвера, усаживающегося рядом с раненым.
Скоро увидимся, сэр, - со спокойной уверенностью пронеслось в голове. Оливер Финч, ведущий детектив-сержант отдела уголовных расследований,  был бы не Оливером Финчем, если бы слез хоть с одного свидетеля, не вытянув из него все показания, кишки и душу заодно, хотя, человеческие души в рабочее время Финча волновали меньше всего.
Заставить отзывчивого мистера, конечно, никто не мог. Свою повестку он вполне имел право получить и утром, никто не поставил бы его за это к стенке.

Минут пять до госпиталя, звонок, минут пятнадцать от ближайшего полицейского участка. Итого - около получаса наедине с дрянной улицей, уже осторожно заскрипевшей открывающимися окнами, мелькнувшей парой фигур, выступивших покурить из подъездов на почтительном расстоянии от разгромленного склада. Это были далеко не трущобы, где всем плевать на всех. Но... город менялся, город менялся не в лучшую сторону. По улице с цветущим названием, недобро скалящейся ржавыми зубами, это было заметно особенно хорошо.
Не застёгивая кобуру, Рональд вошёл обратно в склад и, наскоро оглядевшись, выключил большую часть и без того скудной иллюминации. По прибытии следственной группы он намеревался сразу присоединиться к Сильверу в госпитале, оставалось лишь немного подождать.
Возвращение тех, кто устроил здесь кавардак, казалось маловероятным, во всяком случае, на это хотелось надеяться. На улице царила глухая тишина. Вот только призрак запаха, второй раз, перебивая кислую вонь пороха и медный привкус крови, беспокойно мазнувший ноздри Шейда, не давал покоя.
Помедлив ещё мгновение,  Рональд оглянулся в сторону двери, поправил фуражку и шагнул за стеллажи.

Пространство за стеллажами было мрачно, как будущее  телефонистки с коротковатыми от природы руками. Следы катастрофы здесь были чуть менее живописны, чем в основном помещении перед входом. По крайней мере, здесь не было трупов, хотя на полу виднелись кровавые следы, безмолвно рисовавшие довольно отчётливую картину: кого-то, возможно, уже раненого,  добили здесь в упор, а затем просто выволокли к остальным, сбросив к остальным сегодняшним неудачникам.
Шаг за шагом, напряжённо прислушиваясь к звукам за полками, Шейд дошёл до стены, тускло. Вход  на цокольный этаж темнел, как пасть нетрезвого  пропойцы, горящего энтузиазмом  продолжить надираться  с любым подвернувшимся желающим. А главное - запах. Запах оттуда шёл тоже соответствующий. Примерно половине второго ночи затянувшейся вечеринки.
Спустившись примерно до середины короткой, ступенек в шесть, лестницы, Рон наконец включил фонарик. Проигнорировав очередной выключатель, прошёл внутрь, осторожно ощупывая пространство  узким желтоватым лучом и сглатывая слюну, горькую от густого духа, стоящего в воздухе.
Световой язык  старательно вылизывал стены, снова стеллажи, щепу вперемешку с осколками, особенно густо усеивающие пол в дальнем углу склада. На полу стояли лужи жидкости, вытекшей из развороченных пулями ящиков. Похоже, кому-то очень не хотелось терять время, взламывая каждый штабель в поисках  партии  с нужной начинкой.
Разбитый ящик стоял одиноко и криво, наверняка он здесь был не один, его просто отбросили в сторону, чтобы освободить уцелевшие.
Зацепившись взглядом за что-то среди осколков, Шейд нерешительно переступил на месте, закусил губу. И осторожно протянул руку, потащив одно из торчащих из пробоины горлышек.
- Как же ты так влипла, малышка.
Плоская бутылка примерно на треть кварты, осыпаясь крошевом опилок, обильно перестилающих некогда плотно стоящие ряды, выползла из звякнувшего месива битых соседок. Никаких наклеек, удобная, просто просящаяся на аптекарскую полку или за пазуху, закупленная для фасовки второпях, а может быть, заранее рачительно закупленная среди прочей партии. Однако, запах говорил сам за себя, дразня ноздри сладковато-резким духом  бренди. Выживший в груде разбитых судеб. Чтобы быть торжественно вылитым в канализацию перед фотографами и газетчиками. Показательная казнь, мать их.
Короткая и мучительная борьба  завершилась победой полисмена над серым грызуном мёртвой буквы закона.  Конечно, если что-то пойдёт не так, он вылетит на улицу, как ядро из пушки. Но полицейский обязан спасать попавших в беду, разве нет? Да ещё и девушку, ставшую разменной монетой в большой чужой игре.
Осторожно умастив маленькую мисс во внутреннем кармане форменной куртки, Рональд отступил от ящика, намереваясь быстро завершить осмотр подвального помещения и мчаться наверх. Но несколько мгновений  спустя находка поблекла до полной прозрачности перед тем, что зацепил фонарик в дальнем углу.
Их было штук пять или шесть, все до единого - целы и невредимы, стояли себе, сухо поглядывая микроскопическими щелями меж шершавых досок на царящий бардак. Кроме одного. Случайная пуля расщепила одну из досок повдоль, слегка приоткрыв содержимое. Будь у налётчиков больше времени, они тоже наверняка  заинтересовались бы пустым тусклым глазом, пялящимся из разорванной, пропитанной масляными пятнами тряпицы. Конечно, все эти небольшие мышиные склады частенько  были чем-то вроде филиалов, совместно использующихся для ссыпания излишков  Рогом Изобилия, Ящиком Пандоры и Вечным Жидом, объединившимися в концерн на равных паях. В них вполне могли соседствовать ящики с персиками и ёмкости с серной кислотой, заказанной каким-нибудь мелким производством.  Но не узнать  чёрную дыру пистолетного дула, смотрящую  на тебя в упор, невозможно, хотя бы единожды заглянув в металлическую глазницу Костлявой.
Приблизившись к  штабелю, Шейд не церемонясь пнул в нижний дощатый бок и присвистнул, услышав, как внутри глухо лязгнул обмотанный тканью металл. Дело принимало действительно крутой оборот. Сколько их здесь было? Почему не взяли эти - не заметили, забыли? Не знали?..
Над этим предстояло ломать голову уже следственному отделу, в конце концов, им именно за это платили деньги. Шейд быстрыми бесшумными скачками поднялся обратно на первый этаж и занял позицию неподалёку от перевёрнутого стола, вслушиваясь в шепотки улицы и держа руку поблизости от кобуры. Однако, громкие голоса и гулкие хлопки дверец, дополнившие шум подъезжающих машин, подтвердили, что готовиться к обороне не нужно. Ну, во всяком случае, не с применением огнестрельного оружия.
Следственной группой прикатил сам начальник отдела. Это было хорошо, Моррис Пикман, по крайней мере, не любил гулять кругами и тянуть за одни и те же жилы, как это делали некоторые из его подчинённых. Пока младшие детективы осматривали,  собирали и записывали  всё что нужно, а дежурный фотограф  напропалую жёг магний, Рональд лаконично  обрисовал картину обнаруженного и собственных действий, скромно умолчав лишь о самоотверженном спасении ещё одной выжившей, обнаруженной в подвальной части склада. Известие о выжившем участнике перестрелки стало досрочным концом  краткого устного рапорта.
- Хогс, - фонарь резко вычертил из игры теней  сухой профиль Пикмана, развернувшегося к остающемуся на месте преступления помощнику. -   Если вы уже закончили, пускай констебли грузят тела и отправляют их на вскрытие. Если мистер Гутман сегодня выходной, звоните ему, пускай сменит  дежурного патологоанатома. Мне нужны самые точные результаты, и как можно быстрее. Да,
констебли пусть останутся здесь до утра все. Похоже, те кто здесь порезвился, либо совсем без тормозов, либо играют  очень всерьёз.
Повинуясь жесту перчатки, Шейд уселся следом за Пикманом в "форд", уже нетерпеливо фырчащий двигателем.

Удостоверение инспектора следственного отдела с лёгкостью сезама распахнуло перед полисменами двери, ведущие, минуя ночные, мягко освещённые колридоры, прямиком в отделение экстренной хирургии и травматологии.  Пикман сразу, игнорируя всё и вся не относящееся к делу, как идущая по следу гончая, заявил у сестринского поста о срочной необходимости видеть дежурного врача, принимавшего пациента с огнестрельными ранениями.  Слабые возражения дежурной сестры разбились о него, как о морской утёс, и вскоре Пикман решительными широкими шагами направился к ординаторской. Честно говоря, Шейд не ожидал увидеть здесь Самаритянина, но ни выразить удивление самоотверженностью добровольца, оставшегося в больнице,  ни просто поздороваться не имел возможности, ограничившись лишь кивком.
- А вы очень ответственный гражданин, мистер, - наконец, воспользовавшись небольшим антрактом, когда Пикман исчез за дверью, проговорил Шейд, попутно махнув рукой Сильверу - тот стоял у дверей одной из палат, но попыток приблизиться не делал.
- Он ещё и очень мил, - со смесью лёгкой обиды и дурно замаскированного  кокетства вставила  мед.сестра,  намекая на то, что уже сравнила достоинства недавнего собеседника и инспектора, прошедшего через неё, как торнадо из  песка - такой же сухой и неумолимый в  отношении взятого курса.
Ответить ей Рональд не успел - голоса за дверью усилились, говорящие были готовы выйти в коридор
- Повторяю, сэр, вашего подопечного как раз  сейчас оперируют, не буду скрывать, состояние очень тяжёлое, но пока стабильное. Даст бог, сможете поговорить с ним лично утром, хотя я категорически запрещаю с ним разговаривать, после операции на лёгком это подобно второму выстрелу, - уже безнадёжно, как смертельно больной, сопротивляющийся  скорее по привычке, но уже знающий скорый исход, убеждал усталый пожилой тенор, видимо, принадлежавший кому-то из врачей.
- Но он сказал хоть что-нибудь до начала операции? Постарайтесь вспомнить, это очень важно, дело идёт о жизни многих людей, чёрт  возьми, как вы не понимаете этого! - давил негромкий, но звучный  баритон Пикмана.
- Боже, сейчас... Гхм... Да, во время дачи наркоза, в стадии возбуждения, мистер начал бормотать что-то... Как же он... "Пархатые ублюдки", "Рино, пусти по ветру их коровник"... или "клоповник"... да, он бормотал что-то вроде этого, угрожал спалить что-то, но я не уверен, дальше пошёл совершенный бред, он просился в синагогу, потом отключился. Это всё, чем я могу вам помочь, инспектор.
- С миру по нитке, господин Ретт. Спасибо за помощь.
Врач и инспектор вывалились в коридор, не перекрыв, но как-то сразу  загромоздив  его  эманациями напора и смирившегося недовольства.
- Сильвер! Остаёшься бдить палату нашего таинственного незнакомца. Не впускать никого, кроме персонала. Господин Ретт, проследите, чтобы никто кроме персонла не пытался проникнуть внутрь, у меня очень ответственные люди, но они не могут знать в лицо всех ваших сотрудников, - понизив голос, предупреждающе проурчал Пикман - и наконец  наткнулся взглядом на Самаритянина.
- А это кто? Что вы здесь...
- Это тот самый мистер, сэр, - отсёк ненужные вопросы Шейд. - Помог довезти раненого до больницы.
- Агм... - взгляд Пикмана немного угас и утратил колючесть. - Инспектор Моррис Пикман, примите мою благодарность, мистер. Коль вы всё ещё здесь, надеюсь, вы не откажетесь ответить на пару формальных вопросов, - почти буднично поинтересовался инспектор, внимательно скользнув взглядом по фигуре Диего.
Кажется, это была просто врождённая особенность взгляда  Пикмана - они никогда не выглядели расслабленным.  Даже когда он интересовался судьбой штрафной квитанции местного пекаря, припарковавшего тележку в неположенном месте и отловленного чрезмерно старательным курсантом.

Будь Моррис Пикман юной девицей или, на крайний случай, компаньонкой какой-нибудь именитой в салонах леди, он бы обязательно обратил внимание, как ладно сидит на мистере Драго элегантный костюм, выгодно подчёркивающий тесное знакомство с модой и привычку  держать себя в форме, и как обаятельно складывается белозубая улыбка, уже определённо подтопившая сердце дежурной мед.дивы до состояния согревшейся в детской ладошке нуги. Но увы.  Пикман был Моррисом Пикманом, и голова его была полностью занята исключительно новой порцией  трупов, дополнивших кучу дел, беспрестанно ломящих столы уголовного отдела.
- Моррис Пикман, инспектор отдела уголовных расследований, - сухо и вполне нейтрально представился в ответ инспектор, вытаскивая  из внутреннего кармана блокнот в новой, на этот раз чёрной кожаной обложке.
Да - ещё одна особенность, Пикман никогда не брезговал лично делать  работу, которая обычно выпадала на долю самых младших сотрудников отдела.
- Благодарю за понимание, мистер Драго. Не беспокойтесь, это не займёт много времени. Вы же проезжали по улице... Блум-корнер не с целью проверить, не оставили ли ваши подельники каких-нибудь упущений, надеюсь?
Инспектор легко приподнял бровь, не отрывая взгляда от носика  карандаша, уже бегущего по чистому листу где-то в середине записной книжки. Шутка, отпущенная будничным серым тоном,  была слишком очевидна для того чтобы начинать оправдываться или оправдывать.
- Формальности, Мистер Драго. Ваше постоянное место проживания или места проживания, где вас можно найти в случае срочной необходимости. Врач, адвокат и священник - люди, чьи адреса  нужно знать всегда и всем, знаете ли... Давно практикуете? В Нью-Йорк привела деловая поездка, или просто личные дела?
Пикман, как обычно, звучал настолько ровно, без эмоциональных всплесков на редких, на удивление  легко выскакивающих из него непритязательных шутках, словно не он переполнял минуту назад предбанник ординаторской тяжёлым статическим электричеством, как только может человек, выполняющий неизбежную и совершенно не интересную рутину.
Или тот, чей рот умел вещать нужные рутинные слова сам по себе, не затрагивая глубинных, действительно серьёзных мыслей, истинно занимающих в эти моменты инспектора. Рональд, хотя и пересекался с Пикманом не раз и даже не десять, не взялся бы делать ставки, как оно обстоит там, под постой и аккуратной тёмно-русой стрижкой, уже тронутой на висках волчьим серебром.
- Ннну-с, и последнее, самое формальное...  зачем  вы оказались  на Блум-корнер на самом деле? Так понимаю, возвращались откуда-то?... Что ж, благодарю вас, мистер Драго. Благодарю и не смею больше задерживать.
Моррис с лёгким хлопком закрыл блокнот и тщательно упрятал его обратно во внутренний карман.
- Шейд.
Рональд вытянулся, чувствуя, как согревшаяся малышка прижалась к сильно и ровно бьющемуся сердцу.
- Дождёшься прибытия охраны и сразу в участок. Пулей! Ты мне сегодня ещё понадобишься. Господин Ретт!.. Позволите сделать один звонок? Это срочно.
Рон невольно выдохнул, глядя, как спина инспектора энергично удаляется в сторону ординаторской.

Отредактировано Ronald Shade (2017-06-08 10:09:23)

От слов удаляющегося ледокола по имени "Миррис Пикман" Рональд мысленно взвыл. Шейд никогда не был мелким завистником, но сейчас перспектива торчать в коридоре больницы, как аист, простреленный радикулитом, показалась ему чертовски заманчивой. Сильвер сегодня был просто везунчик, потому что...
Вы думаете, самое дерьмо работы в полиции - это рыскать, как бродячий пёс, в любую погоду, круг за кругом по самым гнилым закоулкам города и подставлять свою печень под перья и кастеты всякого сторчавшегося кокаином отребья?.. Да, конечно, это тоже. Но мало кто из обывателей имел представления о дьяволах подвида "Рапорт". Изобретение, из самого ада, вот что это такое. В общеем рапорты сжирали, пожалуй, почти столько же времени, сколько уходило на патрулирование. Конечно, кто-то не имел ничего против спокойного заполнения бумажек в обществе помаргивающей настолькой лампы и пера, того, другого, относительно безобидного из породы канцелярских принадлежностей, и шелестящих вокруг коллег, строчка за строчкой, вспоминая время,подробности и названия улиц. Но Шейд не задумываясь промотался  бы по улицам пару-другую дополнительных часов, лишь бы не чахнуть над нудными закорючками в душном закутке отдела.
- Что?.. - отвлёкшись от досадливых мыслей, Рон посмотрел на мистера Драго. - Да, курю.
Вообще-то курить полагалось не ранее, чем прибудет подкрепление и ещё пара офицеров  намертво перекроет все подступы на этаж и  к палате, ожидающей (может быть, тщетно) чертовски  важного пациента. Но что могло случиться за пару минут здесь, в отделении экстренной хирургии, куда и днём-то едва ли пускали посетителей?.. Вон, мисс-Пышечка явно изголодалась по новым, нормальным, не подпорченным физическим страданием лицам. Организм настойчиво требовал компенсации за предстоящие мытарства.
- Только недолго, - предупредил Рональд Драго, - И давайте-ка лучше через приёмную. Так будет быстрее и ближе. 
Махнув Сильверу, Шейд взял курс на лестницу, ведущую к подъезду карет скорой помощи. 

Фонари исправно разгоняли темноту, заливая пространство вокруг пандуса мягким светом. Чиркнув спичкой, Рональд прикурил собственную сигарету и с наслаждением глотнул первую порцию дыма. Голос мистера Драго как-то очень гармонично вливался в шум шин, утюжащих и утюжащих проходящую рядом улицу, чьи огни мелькали за рядом окружающих территорию больницы деревьев. Вопрос тоже здорово вписывался  и был из разряда луж, которые лучше переступать, не пытаясь замерить глубину по самое колено. Человеческое любопытство, особенно нормальное для человека, непосредственно сталкивающегося с тем же самым дерьмом, пускай и с другой стороны баррикады. Но привычка есть привычка. Это как держать сигарету огоньком в ладонь, чтобы не выдать себя снайперу - даже тут, посреди города, где если уж стреляли, то от души, открыто, в упор, привычка работала, как часы, обжигая кожу приятной близостью раскалённого огонька.
- Чёрт их знает, -  откликнулся Шейд, отрешённо щурясь в темноту аллеи.
- Может быть, не поделились с кем-то, может, поделились с кем не надо. Сейчас слишком много людей начало считать, что проще заставить поделиться других, чем горбатиться как проклятый день за днём за пару долларов.
Шейд пожал плечами  и сделал новую затяжку.
- Рэкет. Мелкие склады, конторки, "мышиные" предприятия. До настоящих  богачей тянуться слишком далеко, а этих трясут все, кому не лень. Даже профсоюзы.
Нет, это, пожалуй, уже было лишнее. Всё таки рядом дымит своим  Кэмелом адвокат, а адвокат, он сродни ангельскому сословию: вроде бы, хранит и оберегает, но при этом кормит дьяволов, никогда не знаешь, в какой момент за твоё богохульство тебя подтолкнут к столу с серными  спичками для ногтей.
А, плевать. Всё это такие мелочи...
Жадно затягиваясь, Шейд с мах опустился локтем на перила и мысленно чертыхнулся, когда те отозвались тихим стеклянным звяканьем, приглушённым плотной  тканью куртки. Не хватало ещё грохнуть свой ценный груз. Пикман будет так удивлён, учуяв амбрэ беззакония в машине... Представив, как свирепо шевелится сухой костистый  нос инспектора, Рон решил что лучше даже не думать, до какой степени.
- И кого вы представляли в том деле? - Шейд поднял заинтересованный взгляд на адвоката, дотягивая полосу пожирающего табачные крошки микро-пожара почти до самых пальцев.

Губы Шейда, расслабленно курящиеся драконьим дымком последней затяжки, которую было так жаль выпускать из лёгких, внезапно утеряли спокойную  прямизну, надломились, как у заслышавшего резкий звук пса.
- Они бастовали не потому, что "не хотели горбатиться". А потому что горбатились за  гроши, над которыми поплакали бы даже портовые крысы.
Вспышка, как всегда, пришла пугающе внезапно. И даже не от того, что холёный, сытый красавчик рассуждал о том, чего не мог бы понять при всём желании. Что можно  понять из-за баранки дорогущего авто, проносясь по улицам на скорости, смазывающей неон, огни ресторанов, размалёванные лица проституток, по-кошачьи шныряющих по окраине ярких улиц в надежде подцепить "мецената", который, может быть, даст ей на прощание сверху за заслуги, а не мазнёт по физиономии шершавыми пьяными пальцами?.. О таких делах парень, скорее всего, узнаёт из газет и от коллег. И едва  ли кто-то из Бостонских ребят имел бы шанс стать его клиентом в суде.
Но само упоминание о деле снова на время запустило внутри какую-то адскую машину, тикающую в ожидании своего часа.
Сволочи. Ведь всё равно дали. Даже больше, чем у них просили. Только те, кто добивался, снова вышли в счёт учтённых неизбежных потерь.
Рон ещё раз остро посмотрел на   мистера сбоку. Но так же внезапно остыл - о чём спорить? Им никогда не понять друг друга. Да и мистер, вроде, ничего не имел против полиции и бостонских ребят. И к чёрту.
Шейд отбросил окурок, равнодушно посторонившись от здоровенного санитара, вывалившегося на крыльцо глотнуть свою порцию живительного никотина.
- Какого ещё раввина? - не понял Рональд, подавая дышащему табаком, копчёной рыбой и почему-то густой карболкой санитару огоньку.
А, ну да... Мистер же был в коридоре, когда сэр Пикман пугал дежурного врача образом тяжелогруза  на Гудзоне... Вот же слухавый чёрт... Посадить бы его тогда на рацию - цены бы ему не было...
- Допустим, - с бесстрастной расстановкой ответил Рональд, убирая спичечный коробок в карман. - А что, хотите составить компанию? - беззлобно, но не без лёгкой капли мстительности поинтересовался  Шейд.
Выложить этому шиковатому соловью точки, нычки, бутылку из-за пазухи и прочие  профессиональные секреты Департамента? А как же, сейчас, конечно!
- Вот никогда бы не показал на вас, что вы из этих... иудеев, мистер, - хрипло прогромыхало внезапно за спиной. - А вам-то исповедовать, или чего ещё по-духовному спросить? Ну, тогда вам в Ист-Сайд; правда, чего-то они последнее время попёрли в Бруклин, может, не хотят тереться с этими...
Санитар поморщился, проявляя доступную степень политкорректности, и продолжил.
- Но в Ист-Сайде их ещё осталось сидеть порядочно. Я-то сам католик, - кудлатая голова гордо приподнялась, окутываясь облаком дыма. - Наш падер завсегда пастве совет отпустит или ещё чего... Так что если чего...
Встреча двух самаритян - захватывающее зрелище. Настолько, что Шейд, с  лицом искренне заинтересованной каменной статуи смотревший на увлечённого экскурсовода, дал задний ход к двери госпиталя.
- Протестанты - тоже неплохие ребята, - бодро вставил он, берясь за дверную ручку. - Удачного вечера, сэр.